Интересно следить за звездами. Они точно живые: то появляются, то скрываются, а некоторые пробегают почти полнеба, исчезая совсем. «Небесный старшина устраивает перекличку», - шутя думает Саша. Но при таком холоде надо иметь большое терпение, чтобы следить за небесными светилами. Ох, этот проклятый мороз. Под ногами все тот же скрип, противный и надоедливый.
Саше представляется, что в эту ночь во всей степи бодрствуют только двое: он да ветер. Они вдвоем охраняют покой уставших людей. Саша прислушивается к голосу степного ветра. Он то визжит, то стонет, то весело посвистывает, улетая в неизвестность. Саша поворачивается спиной к нему.
И вдруг ветер приносит посторонние звуки: Саша прислушивается. Скрипит снег. Он не ошибся, вскоре показалось темная фигура человека, направляющегося в его сторону. Кто это? Друг или враг? Что же делать другу в эту темную ночь? В голове пронеслись рассказы командиров о диверсантах, шпионах. Человек шел медленно, таясь, точно опасаясь встречи.
Саша не выдержал и громко крикнул:
- Кто идет?
В ответ пронесся радостный возглас Рашита:
- Свой, Саша! Это я, Рашит.
- Чорт тебя носит в такую погоду. Где был? - недружелюбно спросил Саша.
- Дай отдышаться, еле дотащился, - проговорил Рашит, тяжело дыша.
- Каким образом попал сюда? - с подозрением спросил его Саша. - Отлучился из лагеря?
Рашит шутливо и весело ответил:
- Смешной случай. Хайдаров послал на станцию, на склад. Но я там с одной землячкой встретился. Ну и задержался на часик. Поболтал малость. А мне здорово подвезло, что встретил тебя, а не другого... Ну, пока...
Рашит направился мимо поста, однако его друг часовой Матросов сердито крикнул:
- Назад!
- Ты что орешь? - рассердился Рашит.
- Придется вызвать карнача, - заявил Саша.
- Брось шутить, - встревожился Рашит, - Саша, я пойду, никто и не заметит.
Матросов медлил. В нем шла душевная борьба. Сердце говорило: «Саша, ведь можно пропустить своего друга. В конце концов нет большого преступления в том, что человек поболтал с девушкой и опоздал всего на какой-то час. С кем этого не может случиться! Тем более, что никто, кроме них, о проступке Рашита знать не будет». Но разум сурово начинал отчитывать бедного часового: «Проступок Рашита на военном языке называется самоволкой. Если я пропущу Рашита, то вместо одного преступления этой ночью будет совершено два. Отличатся уфимцы... А ты, Саша, только подал заявление о вступлении в комсомол. Хороший комсомолец, нечего сказать!..»
- Нет, Рашит, я не могу пропустить тебя, - наконец проговорил Саша.
Рашит, не веря этому, заявил:
- Ну тебя к чорту! Я пошел, - и снова было шагнул, но Матросов, щелкнув затвором, сурово крикнул:
- Стой! Буду стрелять.
Рашит вернулся, зло взглянул исподлобья и, разделяя слова, спросил:
- Если я бы побежал, ты выстрелил?
Саша, не задумываясь, ответил:
- Да!
И точно желая подтвердить серьезность своего намерения, Саша приподнял винтовку и выстрелил вверх. Из караульного помещения тотчас выбежали люди.
- Друга выдаешь, - процедил сквозь зубы Рашит, - я тебя от ножа Митьки Рыжего спас, от медведя спас, а ты выдавать! Спасибо...
- Что случилось? Кто это такой? - спросил прибежавший начальник караула.
- Вот самовольщика задержал. Курсант Габдурахманов из первого взвода...
Караульный начальник кивнул головой, а потом сказал сопровождавшему его курсанту:
- На пост! Матросов, тебе смена. Веди арестованного!
Вот какая она, военная служба! Этой ночью Саша под винтовкой вел своего закадычного друга.
Анвер Бикчентаев «Право на бессмертие»