ДАЮ СЛОВО
Нигде так быстро и всесторонне не проверяются люди, как на войне. Скромный, вроде бы ничем не приметный человек порой становится героем. И наоборот, бравирующий за столом, во время дружеской пирушки, молодец при малейшей опасности превращается в мокрую курицу.
Так случилось с Машкиным, командиром группы К., о котором я уже говорил, и еще с одним авиатором. Называть его не буду. Свой позор он искупил кровью в Отечественную войну, стал генералом, уважаемым человеком и погиб на боевом посту.
Но был у нас летчик Н., о котором хочется рассказать несколько подробнее. Это типичный пример, когда человек побеждает самого себя и становится мужественным бойцом.
Вскоре после налета японских бомбардировщиков на один из наших аэродромов, который почему-то называли итальянским, ко мне подошел техник Никольский и, пригласив к самолету, спросил:
- Скажите, товарищ комиссар, может ли при таком положении летчик остаться живым?
Я пожал плечами, не зная, на что он намекает.
- Вы смотрите, - показывал техник на пробоину в плоскости, - пуля попала сюда, прошла через кабину и вышла снаружи. Летчика должно было или убить, или ранить. А он жив. Чудо, не правда ли?
Я посмотрел на входное и выходное отверстия, мысленно начертил прямую линию полета пули и согласился с Никольским.
- Пробоины залатайте. Об этом случае пока никому ни слова. Так надо. Ясно?
- Ясно! - подтвердил техник.
Вечером я пригласил летчика к себе, закрыл дверь на крючок и, подойдя к нему вплотную, сказал прямо в глаза:
- Трусы нам не нужны. Можете собираться и отправляться домой.
Летчик побледнел. Его охватило такое смятение, что он даже и не пытался возражать.
Ушел. Часа через два слышу осторожный стук в дверь, нерешительное покашливание в кулак. Открываю и вижу на пороге того самого летчика. Пришел он выпивши. Я впустил его в комнату, усадил на стул, хотя, честно говоря, никакой охоты беседовать с ним не испытывал.
- Знаю, вы меня презираете, - не глядя в глаза, тихо сказал он. - Я подлец. Сам прострелил свой самолет. В бою не участвовал. - Потом поднялся, на глаза его навернулись слезы. - Что хотите со мной делайте, только не отправляйте домой с таким позором, - чуть слышно добавил он и опустил голову. - Да я лучше... Нет, я возьму себя в руки. Даю слово...
Сказано это было искренне, от всего сердца, и я поверил ему. Поверил, но согласился не сразу. Пусть, думаю, перебродит в нем эта самая горечь, и тогда, если он настоящий человек, подобного с ним никогда не случится. Погибнет, но вторично опозорить свое имя не позволит.
- Ладно, - наконец произнес я. - Если хорошо покажете себя в боях, считайте, что разговора между нами не было.
К тому времени первую партию добровольцев, закончивших свой срок, отправляли домой. Настала пора уезжать и летчику Н. Но как уезжать, когда на нем позорное пятно?
- Разрешите остаться, - попросил он меня.
Командование оставило его на второй срок. И надо было видеть, как самоотверженно дрался этот человек. Приезжает однажды с соседнего аэродрома командир одной из авиационных групп Баранов и спрашивает:
- Кто из ваших летал на "пятьдесят пятом"?
В то время каждый самолет имел на фюзеляже хорошо заметную белую цифру. Это нововведение принадлежало Благовещенскому. Сделано оно было для того, чтобы ведущий всегда знал, кто рядом с ним дерется. Баранову ответили:
- Летчик Н.
- Можно его видеть?
- А почему бы и нет? Вон он идет.
К Баранову подходит высокого роста парень, лицо загорелое, нос с горбинкой, в глазах недоумение.
- Вы сегодня летали на "пятьдесят пятом"? - спрашивает его Баранов.
- Я. А что?
- Голуба моя! - и Баранов, широко распахнув объятия, облапил летчика, расцеловал. - Да вы же мне жизнь спасли!
- Что вы, что вы, - смутился летчик. - Просто так получилось…
Что же произошло? В воздушном бою Баранова основательно потрепали. На малой скорости он шел домой. И вдруг откуда ни возьмись пара вражеских истребителей. Одна атака, другая. Японцы любили нападать на подбитые самолеты. Тут уж победа наверняка обеспечена.
Как раз в это время возвращался на свой аэродром и летчик Н. Увидев товарища в беде, он пристроился одному из нападающих в хвост и короткой очередью подсек его. Японец загорелся и потянул к земле. Другой сразу смекнул, что пахнет жареным, развернулся и, резко спикировав, ушел. Наш истребитель не стал его преследовать: кончились патроны, да и горючее было на исходе.
На всякий случай Н. проводил Баранова до дому, приветственно покачал крыльями и только после этого вернулся на свой аэродром. Он честно выполнил закон боевого братства.
Так летчик Н. решительно и смело наступил на горло страху. Позже он был награжден многими боевыми орденами, а за участие в финской кампании удостоен звания Героя Советского Союза.
Рытов А.Г. "Рыцари пятого океана".
http://e-libra.ru/read/125813-rycari-pyatogo-okeana.html
